Ты милое, прелестное созданье
Для всех людей Венеру воплощай.
Но, несмотря на бездну обаянья,
Я все-таки скажу тебе - прощай.
Друг друга долго мы служили тенью,
В увеселеньях жили без забот.
Вдвоем мы предавались наслажденью,
Всё было замечательно … и вот:
Над нами вдруг вражды сгустились тучи
Покровом тёмным душу облекли,
Нас близость почему-то стала мучить.
Прощай! Продолжим мучиться вдали.

Для стиха не бывает границ,
Для него нет таможен, застав.
Прилетит он как стая синиц,
Неожиданной рифмой застав
Тех, кто слышит и слушает ритм
Набегающих строками волн,
Тех, кто чувствует музыку рифм,
Да и сам этой музыкой полн.

Твоё дыханье помню я и взгляды,
И нежность рук, и трепетную грудь,
Ночей и дней дурманные услады,
И шёпот губ, раскрывшихся чуть-чуть.
Но вот исчезло прежнее виденье,
Ушло из глаз, исчезла благодать.
Осталось в прошлом это наважденье -
Твоё лицо и царственная стать.
И от всего осталась лишь усталость,
И ни чему нельзя уже помочь.
Прошедших дней, увы, такую малость
Поглотит набегающая ночь.

Земля – песчинка во Вселенной
Летит в межзвёздной пустоте.
А краткость нашей жизни бренной –
Мгновенье в вечной маяте
Квазаров, звёзд, планет, галактик,
Туманностей и чёрных дыр,
Но на Земле не мало практик
В себе самом увидеть мир.
Себя почувствовать Вселенной,
Летящей в жизни в никуда,
Среди других - таких же пленных
Планеты. (Мчащейся куда?)
Мала планета и огромна,
Смотря откуда бросить взор.
Вс
...

Зачем ты смотришь на меня
Такими грустными глазами,
Ведь ты собака, что ровнять,
И все же дружба есть меж нами.
Я даже бы сказал любовь –
Ты так безумно рада встрече,
Готова ты отдать всю кровь
За проведённый рядом вечер.
Когда, устроившись у ног,
Ты языком мне греешь руки,
Я тоже счастлив, видит Бог,
Я без ума от этой суки.

Зачем превращают всё сущее в прах
Чужие солдаты в афганских горах.
Сады и поля станут там пепелищем,
Изранят детей и сожгут их жилища.
Мертвящие крики кровавой войны
Летят над Землей и повсюду слышны.
Там даже и гор изуродуют твердь,
Но дух у афганцев сильнее, чем смерть.
Афганские горы – не лисья нора,
Солдатам чужим убираться пора.

Природа неизменна человека,
Как полагал когда-то Фукидид.
И, потому от каменного века
Одно и тоже человек творит.
Он ближнему, шутя, проломит череп,
Запустит камень в нежного птенца,
И, я уверен, каждый мне поверит,
Что старика избили три юнца.
Избили до сознания потери,
Избили, походя, не ведая за что
(Сказали так в суде, по крайней мере),
А совесть, а мораль для них – ничто.
Да, что юнцы, вполне большие «дяд
...

Твоя половинка. Ты ищешь её.
Где ходит она? Где жилище её?
Быть может, оставила где-то следы?
В горах, на песке ли, в траве? Там, где льды?
А, может, она – ещё только росток,
И свернут в бутоне пока лепесток.
Но, может, она – это просто мираж,
Видение, сон или вымысел наш.
И зря мы всю жизнь искали её,
Но так и не встретили счастье своё

Наш мир всегда обманчив и порочен
В нём набиваешь много кровоточин,
Идя сквозь лесть и клевету толпы.
Но не уйти от собственной судьбы.
Судьба нам неизвестна и незрима
И, может быть, порой невыносима
Для дерзкой и мятущейся души,
Но проклинать судьбу ты не спеши.
Что там в конце покажет только время,
Когда взойдет посаженное семя.
Тогда в себе ты истину найди
И лишь потом свою судьбу суди.