Эпиграф: «Сразу видно, что ты не инженер, раз бутылку не можешь открыть…»
(с) Натан Лейтес, 2002 г.


К магазину «Юный техник», как-то техник один юный,
Прихилял, чтоб отовариться, прикупить себе деталей.
Парень был он очень мрачный, не смотря на то, что умный.
Он, страдая импотенцией, выгнан был подругой Валей.

Он работал на заводе, номерном, радиоактивном,
Инженерил по-тихоньку, дозу там схватил рентгена.
И пока герой страдал наш, тут в костюмчике спортивном,
Подкатил мошну к Валюше, кореш Инженера – Гена.

Гена был амбал здоровый, хуй болтался до колена.
Инженеру как тягаться, с тем бычарой - обалдуем.
Баб у Гены была куча: Маша, Катя, Аня, Лена…
Их всех, в раз, уважил Гена, это ясно: с таким хуем!..

И покамест , Инженер наш, одурманенный рентгеном,
рисковал здоровьем, жизнью на секретном, на заводе,
под землей. Валя, в тайне коридора, была выебана Геной.
Валя с мужем одичала: Бовари - ведь на работе.

Затуманилась Валюха, месяц, будучи в простое,
Выдавать пошла округе - первым подвернулся Гена.
Бовари, посеяв атом, думал это все простое:
Хозяин дома - на работе, читают книжки Гена с Леной.

На деле, книжек не читали, Лена, Гена-Мефистофель.
Муж на работе, а дома - ебля целый день.
Лена Гене за услуги водку, сало и картофель,
выставляла, ведь Гена напрягал свой толстый пень.

Но однажды, гнев Инферно разразился, в день Шахтера,
всем на зло, поставив раком, Гену с Леной Бовари.
Номерной завод взорвался, фактор был - вина монтера,
Что трубу газо - снабженья, до конца не доварил.

Бовари, наш, Инженерчик, домой топал иноходью.
В парадиз звало свеченье, кто-то на спор, ссал в трамвае,
В это время Гена в Лену завалил с другого входа,
Инженера, раньше время, никто из них не ожидает.

Инженер, как Фрэнк Синатра, вел себя спокойно, гордо,
Посмотрел на Лену с грустью: »Ну, кому же ты даешь?»
Гена-жлоб, гешефт телесный, не закончил, с грустной мордой
заявил тут инженеру: »Ты прости меня, товарищ, думал позже ты придешь!..»

Бовари, хозяин дома, был, конечно, Толерантом,
Не стал пиздеть с провинцалом, с тем, что другом притворялся,
И пошел в «Баку» он, с горя, забашлял он оркестрантам,
Тенорист ему Кутеев, танго смерти отлабал, Бовари, наш, напивался.

Бовари был парень мирный, не хотел он сцен кондовых,
Посмотрел «Неуловимых», и решил он отомстить.
Наказать решил шкурищу, ту, что Бовари звалася, и Геннадия – гандона.
И не спал он все ночами, составлял чертеж и планы, как же месть осуществить.

В «Юном технике» деталей, накупил на три получки,
На обломках спец. завода, лабораторию создал.
Всюду светят мониторы, колбы, кнопки, лампы, ручки.
И по главному экрану за Леной с Геной наблюдал.

Наконец через неделю для возмездья все готово,
Даже всем известный Гарин, злого Гения создатель, перед Бовари – младенец.
Бовари всю силу гнева экспедировал в оружье, создал РОБОТА он злого,
что умней Друзя с Капицей, что сильней в борьбе Ван Дамма, он убийца – извращенец.

И однажды в день Подонка, что в канун Святого ЖЭКа,
На хавире злополучной, где наш жил герой когда-то, ровно в полночь благовестом, вдруг раздался в дверь звонок.
Чуть расслабившись соитьем, Гена с Леной всколыхнулись, распахнулась тут же дверка,
На пороге из металла, палач-робот жал курок.

Бовари в прямом эфире видел в бункере подземном,
Как его созданье Смерти, мочит хахаля с женой.
Робот Гену бил ногами, Лену бил, в порыве гневном,
А потом отрезал бошку, Генки-жлоба, он пилой.

А потом железный мститель вдруг отправился на кухню,
Бросил в чан башку, он Гены, и врубил на всю конфорку,
Через пол часа бульон сей, жрать заставил Лену-шлюху.
У Елены нету права, что-то, кроме, еще выбрать, ведь в крови ее коморка.
 
От реалити такого, Бовари вдруг возбудился,
И эрекция былая, к нему вновь сейчас пришла.
Хуй стоял отлично, долго, Бовари в том убедился.
Роботу дает команду, чтоб жена в живых была.

Но бездушная машина, безразлична к его чувствам.
Робот тут в прямом эфире, его женушку убил.
Или дала сбой система, или робот взбунтовался, затрудняюсь я сказать вам,
Но приказ: »В живых оставить!» не исполнен, увы, был.

Бовари теперь нет смысла, жить с эрекцией прекрасной,
Он на кнопку нажимает – и взорвался робот вдруг.
Инженер сам выпивает жидкость из пробирки красной,
И конечно, умирает. Тут конец поэмы, Друг!



Миша Лоов (г. Санкт- Петербург, 14 июня 2002 года)