Немало виски-бренди я кирнув
В краю, где клабы, пабы и таверны.
Читатель мой! К тебе я возвратил,
Хотя меня уже от этого и отдать ...

Вот поэтому по ночам я не сплю,
В стихах стараюсь страсть передать.
Однако я юбилеев не люблю,
Меня интересуют напивкругли даты:

Пятнадцать лет, как сбросили иго --
Пора бы сделать выводы надлежащие.
Пятнадцать лет пустыней идем.
Пятнадцать лет мы независимы лежни.

Минялись трижды у нас поводыри,
Цель же оставались - света и туманна.
Хотя похмурнило небо на заре,
И все дорожала небесная манна.

Всегда найдется добрый человек,
Какой с праздником искренне поздоровить,
Забыв, что он сам на новый год
Для страха перекрыл нам маннопровид.

И веры дух в душах не заник
В те идеалы выверенные, давние --
Разве, скажите, мы с вами не за них
Грязь и снег мисилы на Майдане?

Казалось, еще месяц, два, ну пять --
И мечты наши в реальность воплотятся:
Богатые бедных наконец защитят
А сильные со слабее поделятся.

Аж тут пришла пора объединяться, --
(Или брат с востока потрусив калиткою?) --
И сине-белые берега Днепра
Зшиваты оранжевой нитью.

А еще беда ниоткуда поступила,
И отменили празднование буйни,
Ибо то же было искушение немалая
Леденцов поесть на трибуне.

Однако, за это журитися зря --
Они сошлись во тисним, приватним круге,
(В который нам с вами доступа нема) --
Нелюби враги и дорогие друзья.

С деревьев им не щебечуть соловьи,
Лишь охранники и камеры следят.
Они там все знакомы, все свои,
И хорошо знают, что они празднуют!

И сделают все, чтобы долго не померк
И не розтанув среди туч, вмираючы --
Праздничный бело-голубой фейерверк,
Лишь кое-где искринкы оранжевые.

Так постепенно и сходит на нет
То, что пребуты в вечности должно.
Уже не один в лингвистике знаток
Годовщину называет «годовщина».