Холод. Любимая, слышишь которая холод?
"Смертний протяг", - сказала бы Марта, а Марта знает смысл.
Не спасет ничто - ни молчания, ни встреча, ни бегство, --
не спасет ничто, так как в холод исчезает все.

Хоть бы и нет зимы - ни заносов, ни метели.
Холод сухая, как запущенный туберкулез.
Лишь на теле отпечатки одежд, что недавно бесславно зотлилы
в стремлении сгореть. Возможно сгореть всерьез.

Прорастает лук и яблоки вянут понемногу.
Рассыпается в прах пасхальный венок на стене.
Допиваю вино, что бродило прошлого года,
и жбурляю бутылки за окно, в несуществующий снег.

Холодеча стерильна, и бесполезно ждать предтечу.
Это Рождество не пришло и, наверное, уже не придет.
Я ховаюсь в комнатах, натягую шкуры на плечи,
и спрятаться от этого, любимая, нельзя нигде.

Надо вбраты, любимая, эти шкуры, поиджени миллю,
и выходить из дома, и переступать порог,
и рушаты на юг, в край, где еще есть метели,
чтобы упасть лицом в белый, незайманий снег.